• Расписание Богослужений

    Первые шаги в храме

    Исповедь и причастие

    Молодежный отдел

    Миссионерский театр

    Воскресная школа

    Наука, ученые, православие

    Глинский патерик

    Страницы Интернета

    Подвижники благочестия

  • Ростовская епархия

    Киево-Печерская Лавра

    Почаевская Лавра

    Троице-Сергиева Лавра

    Православные монастыри

    Экскурсия по храму

  • Март 2024
    Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
    « Фев    
     123
    45678910
    11121314151617
    18192021222324
    25262728293031
  • Архивы

  • © Церковный календарь

Ierej_StefanЖизнеописание  (формат PDF)

Купола, купола, купола — от первого плана до горизонта, как золотые капли Божьего благословляющего дождя из бесконечной вечности, замерзшие на короткий миг в истории человечества.

 … И колокольный звон. Звон, разливающийся в пространстве и времени, через годы и века пробивающий железные заслоны атеизма, кощунства и скептицизма. Благодатный колокольный звон, впитавший в себя слезные молитвы богобоязненных русских людей, преподобных Сергия Радонежского, Серафима Саровского и ясноглазого молодого пономаря с далекого хутора, святой княгини Елизаветы Федоровны и простой скорбной вдовы, проводившей на фронт мужа и сына. Благодатный колокольный звон, пробуждающий нас, детей безбожного XX века, от сна коммунистических иллюзий, снимающий чары пустых идеалов, бездарного искусства и лукавой философии.

 Молитвами всех святых, в земле Российской просиявших, поднимаются из руин храмы и монастыри, возрождается Православие на бывшей когда-то Святой Руси. Святой не потому, что все были святы, а потому, что в Святости видели идеал жизни.

… Был обыкновенный весенний день 1977 года. Потомки православных русичей готовились отпраздновать в этот год 60-летие Октябрьской революции, которая подменила в них веру в Бога на веру в «светлое будущее». И уж, конечно, никто из сажавших сосенки в парке культуры станины Старошербиновской не вспоминал о том, что он потомок великих духом казаков, охранявших когда-то границы Православной Руси от языческих племен кочевников. Никто не слышал звона колоколов. Да и откуда?

 Храм сравняли с землей еще в 1936 году, а трактор, буривший ямки под саженцы, грохотал так, что «строители коммунизма», пожалуй, сами себя не слышали. Но Великий колокольный звон вечности уже надломил скорлупу времени, и… бур вдруг застучал о камень и провалился в пустоту. Разобрали свод склепа. Смельчаки прыгнули в яму и обомлели. На серебристых украшениях гроба играл весенний луч. Кресты, цветы, листья — казалось, что все это только что вышло из-под рук мастера. Гроб как будто парил в воздухе, поддерживаемый крыльями ангелов, в виде которых были сделаны ножки. Протерли стеклянное окошко гроба от пыли. Под ним ясно виднелось бледное лицо человека.

 Накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, 20 ноября 1874 года в городе Владикавказе в семье бедного мешанина Илии Янкова родился мальчик Стефан.

 В этот день на вечернем богослужении в православных храмах радостно и торжественно звучит тропарь праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы: «Днесь благоволения Божия предображение, и человеков спасения проповедание…».

 Предвестием милости Божией, проповедью о грядущем спасении людей, Милостью Божией к нам, грешным, окажется потом и эта семейная радость Янковых — рождение сына Стефана. Как две тысячи Лет назад, на исходе исчерпавшей себя эпохи Ветхого завета, введение во храм Матери Божией предвещало людям скорое избавление от вечной смерти и освобождение от рабства дьявольского; так и в XIX веке по Рождестве Христовом любящий Господь, не желающий смерти грешника, призывает избранного Своего на проповедь о покаянии, дабы и в последние времена спаслись любящие Бога и обратились к Свету ненавидящие Его.

 Мальчика Стефана крестили в честь святого преподобномученика и исповедника Стефана Нового Константинопольского. И как когда-то святому Стефану Новому пришлось пострадать за правду Христову, так и Стефан Янков всю жизнь свою будет претерпевать козни вражии, ибо ревностно будет желать Истины, следуя заповеди Христовой: «блажени алчущии и жаждущии Правды, яко тии насытятся».

 *   *   *   *

Стефану с детства пришлось испытать на себе тяготы бедности. Но пламенное желание служить Господу приводит его, пятнадцатилетнего подростка, в город Ставрополь. И в 1890 году он поступает учиться в Ставропольскую Духовную Семинарию. 13 сентября 1890 года в предписании эконому семинарии Н. Успенскому о зачислении в приход денег, поступивших за содержание в семинарском общежитии, впервые упоминается имя семинариста Стефана Янкова. Против его фамилии стоит сумма — 9 рублей — самый маленький взнос среди всех студентов.

 Стефан был чутким и любящим сыном. Не желая отягощать своих родителей издержками на учебу, он ежегодно подает прошения в Педагогическое Собрание Правления семинарии о принятии его на казенное содержание ввиду бедности родителей.

 Однажды, уже в старших классах, Стефан не мог уплатить долг за содержание в общежитии, составивший 105 рублей.

 Уже в семинарии он выделяется неизменно отличным поведением. Богобоязненный, глубоко  верующий юноша, Стефан не позволяет себе поступков, порочащих имя христианина, и проявляет в этом отношении непоколебимую ревность о Боге. Именно эта ревность и упование на Него, твердая вера в милосердие Божие помогают ему претерпевать все тяготы жизни в семинарии. За пламенную и ревностную веру Господь укрепит Стефана и возрастит в нем талант прекрасного учителя и проповедника.

 Год выпуска Стефана Янкова был для семинарии юбилейным. В 1896 году Ставропольская Духовная Семинария отмечала свое 50-летие. Закончив обучение, Стефан покидает стены семинарии 13 июля 1896 года.

 8 октября 1896 года Стефан Янков получает назначение в станицу Дядьковскую Кубанской губернии на место диаконоучителя. Здесь он состоит учителем и законоучителем церковно-приходской школы. Прослужив один год, он возвратился в Ставропольскую губернию и в августе 1897 года, согласно прошению, был направлен на диаконо-учительское место к Николаевской церкви села Преградного. Здесь он занимает место учителя в церковно-приходской школе и законоучителя в Министерском училище.

 9 ноября 1897 года, в день, когда церковь прославляет икону Божией Матери «Скоропослушницы», Стефан Янков был рукоположен в сан диакона. В этом же году он активно участвовал в первой всенародной и всероссийской переписи, за что был награжден бронзовой медалью.

   Прослужив в сане диакона полтора года, о. Стефан выходит на путь пастырского служения. 25 мая 1899 года, в день третьего обретения главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, о. Стефан был рукоположен в священнический сан и назначен на служение в село Рагули Ставропольской губернии, штатным священником.

 Небесным покровителем о. Стефана становится святой Иоанн Предтеча. Милосердный Господь, все премудро совершающий, укрепляет любящих Его на тернистом пути. Нужно лишь пламенное желание служить Богу всем сердцем и всей душой своей, и тогда иго его становится благом и бремя Его становится легким (Мф. 11, 28-30).

 Все ярче в деятельности о. Стефана проявляется талант прекрасного учителя и пламенного проповедника. Потому не дремлет и князь мира сего, усугубляя свои козни против обличительного слова о. Стефана. Батюшка не любил лукавства и лжи, всегда нелицемерно обличал преступающих слово Божие, за что приходилось ему претерпевать и клевету, и оскорбления. Не всем по душе было обличительное слово батюшки. За оскорбление себе почел его и волостной старшина с. Рагули. Затеянный суд против о. Стефана тянулся несколько лет до1907 г. И хотя дело было оставлено без последствий, немало душевных скорбей оно принесло батюшке.

   Отец Стефан был женат на Анне, дочери есаула Афанасия Ткаченко. 26 августа 1900 года Господь благословляет матушку Анну и о. Стефана сыном Александром.

 В церкви Архангела Михаила села Рогули о.Стефан прослужил до 1 сентября 1905 года. Здесь он продолжает свою учительскую деятельность. Его усилия в организации работы школ, собственные уроки по Закону Божьему и другим предметам давали прекрасные результаты, которые были замечены и оценены вышестоящим начальством. За усердное преподавание Закона Божьего и истинно-пастырское отношение к делу образования и проповеди о. Стефану до конца его жизни почти ежегодно выносятся благодарности.

 Испытав на себе тяготы бедности, о. Стефан всегда был милостив к нуждающимся, больным и обездоленным. Во время русско-японской войны (1904-1905 гг.) батюшка принимает активное участие в деятельности общества Красного Креста.

 В сентябре 1905 года о. Стефан был перемещен в поселок Владимирский Кубанской области. Здесь он прослужил один год, продолжая вести образовательную деятельность.

   В октябре 1906 года о. Стефан Янков, согласно его прошению, был переведен священником в церковь Покрова Пресвятой Богородицы станицы Старошербиновской. Здесь, на Кубани, жили благочестивые родители его жены Анны; есаул Афанасий Ткаченко с женой Марией. Ткаченко был известен своей благотворительностью, являлся одним из инициаторов постройки Преображенского храма в 1903 г. Этот храм был построен на месте древнего Щербиновского куреня из жженого кирпича на средства благотворителей. В 1909 г. Ткаченко пожертвовал на Преображенский храм металлические гравированные одежды на престол. За благотворительную деятельность Афанасию Ткаченко было преподано Благословение Его Высокопреосвященства с выдачей грамоты.

 Отец Стефан прибыл в Покровскую церковь на второе штатное место. В районном архиве станицы Старошербиновской сохранилось много метрических книг Ставропольской Духовной консистории, чудом уцелевших в годы лихолетья. В них пастырская деятельность о.Стефана прослеживается до 1914 года.

 Книги Покровской церкви донесли до нас имена всех, кого о. Стефан крестил в православную веру, венчал на счастливое супружество, напутствовал последней заупокойной молитвой. Люди любили о. Стефана за его благочестие и чуткое сердце, за то, что всем своим существом он отдавался исполнению священнических обязанностей, используя и преумножая своим трудом данный ему Богом талант проповедника слова Божия, учителя, воспитателя, миссионера. Его труды давали ощутимые результаты. В станице Старощербиновской совсем не было раскольников и сектантов, а малочисленное сектантство не имело среди станичников авторитета. Авторитетом был о. Стефан — гроза всех богохульников и сектантов. А ведь совсем недалеко, в хуторе Новокамском, процветало гнездо хлыстов и молокан, в Канеловской бесчинствовало сектантство.

 Будучи сам безупречного поведения, о. Стефан был нетерпим к нарушителям заповедей Божиих, небрежному отношению к святыням, ко всякой неправде и нечистоте, к носителям порочного образа жизни. Ополчался на него враг рода человеческого, искушая его сослуживцев, прихожан, вышестоящее начальство. Древний Кавказ от рождения привнес в характер отца Стефана пылкий, горячий нрав, потому и слова его безошибочно попадали в цель и ощущались, как удар. В ответ, случалось, шли наветы. Неуютно чувствовали себя под его взглядом те, чья совесть была нечиста. И шли в консисторию жалобы, которые подолгу разбирались, ибо были бездоказательны, а зачастую анонимны. Требования же к духовенству были строги.

   Клевета недругов повлияла в 1913 г. на представление о. Стефана к ордену Святой Анны 3 степени за большой вклад в дело образования и просвещения. Однако умалив земную награду о. Стефана, никто не мог лишить его награды небесной. Ибо о. Стефан не искал себе земных почестей, а по слову Спасителя, собирал себе сокровища на небесах.

 Уже два года служил о.Стефан в Покровской церкви ст. Старощербиновской, когда Господу угодно было попустить в жизни батюшки события к духовному его возрастанию и посрамлению его недругов.

 В ночь под 1 (14) января 1909 г. умер брат казака Афанасия Нечипуренко. Родные решили, если все будет готово, похоронить его в тот же день. И обязательно со «звоном» и «выносом», т.е. при сопровождении похоронной процессии священником от церкви до кладбища под погребальный звон колоколов.

 «Седмичным» священником на этой неделе был о. Стефан, «подседмичным» о. Федор Бакулин. Днем о. Стефан предупредил о. Федора о том, что могут быть похороны. Но, когда уже почти к началу вечерни привезли покойника, о. Федора в храме не было. За ним дважды посылали, но он придти отказался, якобы потому, что уже темнело. Тогда о. Стефан предложил перенести погребение на другой день, оставив покойника в церкви. Но для подвыпившего уже Нечипуренко важно было соблюсти весь план похоронного дня, который должен был закончиться пьяным застольем. Отец Стефан отслужил отпевание и предание земле в церкви, и потому как пора было начинать службу, а после нее крестить младенцев, на кладбище идти отказался. Можно представить себе, каким потоком брани и угроз осыпал батюшку Афанасий, на всю станицу известный своей скандальностью.

 На кладбище, уже в темноте, подвыпившие носильщики уронили гроб в могилу, и он раскрылся. Пришлось поправлять тело покойника. Так печально закончился для брата Афанасия путь к последнему земному пристанищу. Но и это не образумило Нечипуренко. Озверевший вконец, он видел теперь виновным во всем о. Стефана. Заговорила гордыня, разыгралась казачья кровь. Вернувшись в церковь еще до конца вечерни, Нечипуренко разразился бранью и устроил скандал, требуя немедленно вернуть деньги, предварительно заплаченные за «вынос». Отдать деньги ему пообещали на следующий день, однако после вечерни снова возникает спор.

 Нечипуренко возвратили деньги за «вынос», и о.Стефан не помня зла, извинился перед ним за то, что не удалось похоронить покойника со всеми почестями. Однако почти через месяц (28 января) по  чьему-то совету Нечипуренко посылает в консисторию жалобу, описывая в черных красках все, что происходило в тот вечер в церкви. Консистория поручает 22 апреля 1909 г. духовному следователю, священнику из ст. Должанской о. Григорию Троицкому провести следствие в присутствии депутата с гражданской стороны, атамана станицы полковника Лавровского.

 В Божьем устроении нашей жизни нет случайностей. Не случайно и депутатом следствия по делу о. Стефана оказался полковник Лавровский, известный всей станице своей развратной жизнью. Порочное поведение Лавровского не могло быть одобрено ни духовенством, ни благочестивыми станичниками. Одним из обличителей Лавровского был тесть о. Стефана Афанасий Ткаченко. Как любой закоренелый в разврате грешник, не мог атаман без злобы смотреть на благочестие и целомудрие богобоязненных семей Ткаченко и Янковых. Оказавшись судьей праведника, Лавровский постоянно возбуждает процесс расследования подстрекательством свидетелей, а через год, в феврале 1910 г. начинается громкое следствие по его грязным делам.

 Не шевельнулась совесть атамана в близи надвигающегося гнева Божия, не в покаяние, а озлобление вылилась посланная Богом встреча его с человеком святой жизни — батюшкой Стефаном.

   21 августа 1910 г. приказом наказанного атамана г. Бабыча полковник Лавровский был удален с должности атамана. А еще через месяц духовный следователь Троицкий просит консисторию «оставить дело о. Стефана Янкова без последствий, ибо все это чистый шантаж».

 Отца Стефана «любят за службу, за проповеди и безукоризненное поведение, — пишет о. Григорий, — если он и не терпим, то для таких, как полковник Лавровский».

 За недостаточную распорядительность при похоронах Нечипуренко, консистория сочла необходимым вынести взыскания обоим священникам: о.Стефана направляют на 3 недели в Кафедральный собор, а о. Федору Бакулину объявляют выговор.

 24 сентября 1910 г. заканчивается это следствие, продолжавшееся почти год и девять месяцев.

 Один Бог ведает, какую горькую чашу скорбей пришлось испить за это время о. Стефану. Его чуткое ревностное сердце возлюбившее Господа всем существом своим, не могло остаться равнодушным и отзывалось болью на людскую ложь, злобу и бесчестие, ибо в нежелании врагов своих оставить порочную лукавую жизнь и принести покаяние о. Стефан видел оскорбление Богу. И за оскорбление его разил клеветников обличительным словом, принимая себе поношение со смирением и кротостью. И только пламенное сердце батюшки, сокрытое от людей, сгорало как свеча под покровом терпения и упования на Господа.

 В 1911 году умерла мать матушки Анны Мария Ткаченко. Учитывая заслуги мужа Афанасия в деле благотворительности, епископ Ейский Иоанн дает разрешение на похороны в ограде Преображенского храма.

 В 1913 году умер сам Афанасий Ткаченко, сделав дочери Анне духовное завещание выплатить на вечное поминовение в пользу Преображенского причта 1000 рублей, и в пользу Покровского — 500 рублей.

 Семья просит разрешения похоронить Афанасия рядом со своей женой Марией в ограде Преображенской церкви. Но телеграмма, посланная с просьбой в Ейск епископу Иоанну, по непонятным причинам осталась без ответа.

 Афанасий Ткаченко умер 22 февраля, и с похоронами следовало поторопиться, т.к. 25 февраля начинался Великий Пост.

 Тогда по настоятельной рекомендации священников Сергия Пособило и Николая Федоровского Афанасия похоронили рядом с женой без официального на то разрешения. Возникшее по этому поводу недоразумение обернулось о. Стефану предписанием епитимии: «…явиться в кафедральный собор на 1,5 недели».

 Дело еще дважды пересматривалось, т.к. о.Стефан просил отменить епитимию. Епитимию отменили и вызов в Ставрополь был заменен штрафом.

 Шел пятнадцатый год пастырского служения о.Стефана. Козни вражьи не сломили батюшку, а как в горниле закалили его веру и укрепляли в добродетелях.

 Все сильнее ощущалась тленность человеческой жизни, все ярче виделся свет благого упокоения и истинного пристанища. Батюшка знал то, что открыто немногим, он просто проходил мимо — высокий, стремительный, с темно-русыми, слегка вьющимися волосами до плеч, с серебристой прядкой седины, с доброй белозубой улыбкой, ласковым взглядом. Глядя на него, люди стыдились суетности своей жизни, забывали печали и радовались встрече с ним. Его преданно любили дети. С благоговением принимали благословение, слушали лекции, заражаясь стремлением жить свято. Он их не баловал, но и не повышал голос, от него не слышали грубого окрика. Он был необыкновенный, удивительный человек. Он был истинно преданным слугой Божиим.

 *   *   *    *

 Летом 1913 г. прихожане Покровской церкви избирали церковного старосту. На должность старосты выдвигалась кандидатура урядника Афанасия  Куля, бывшего когда-то станичным атаманом и удаленного с этой должности за небрежное отношение к обязанностям службы и несоблюдение интересов общества. Не отличался Афанасий и усердием в исполнении христианских обязанностей, но на должности старосты его утвердили. И хотя многие с выбором были не согласны, никто не осмелился выступить открыто, одиноким остался нелицемерный отзыв о.Стефана. Батюшка всегда, не кривя душой давал истинную характеристику лицам, от которых зависела духовная жизнь в обществе, не промолчал и сейчас, указывая на то, что Куль редко бывает в храме, у исповеди и Святого Причастия.

 Консистория, однако, в должности церковного старосты урядника Афанасия Куля утвердила, предписав «благочинному» своевременно и тщательно проверять действия Куля, как церковного старосты.

 Одинокий протест батюшки вызвал новую, пожалуй, самую нелепую в жизни о. Стефана клевету.

 В августе того же года в Консисторию поступает жалоба от неизвестных лиц, подписавшихся вымышленными именами «Мураго, Соплываго и Козы» с обвинением в том, что он, «обходя приход с молитвой перед праздником Святой Пасхи, зайдя в дом Гудзя, в отсутствии хозяев забрал из стола, сломав предварительно замок, бывшие там пасхальные яйца».

 Объясняясь перед Консисторией по содержанию жалобы «Мураго, Соплывого и Козы», о. Стефан пишет; «Прочитав копию прошения… я крайне удивился и душевно возмутился этим дерзким, наглым и пошлым прошением, содержанием которого оскорбляется мое нравственное и священническое достоинство. По содержанию прошения каких-то хулиганов я считаю лишним давать какое-либо объяснение, потому что все прошение дышит ложью и клеветою на меня каких-то лиц, очевидно злобно настроенных против меня. Если бы на самом деле были какие-либо факты, указанные в прошении, потерпевшие-пострадавшие давно уже подали бы лично от себя жалобу на меня. Я, конечно, не стану отрицать того, что из 20-ти тысячного населения станицы есть несколько лиц, злобно настроенных против меня». К объяснению приложена запись атамана ст. Старощербиновской от 26 августа о том, что «Мураго, Соплывого и Козы в станице на жительстве не имеется».

 Догорала свеча земной жизни о. Стефана. Догорала ярко и стремительно, оставляя после себя тепло заповеданной любви. Немногие из нас, православных христиан, способны терпеливо перенести даже кратковременную незначительную скорбь поношения или клеветы, хотя каждый из нас знает: Блажени есте, егда поносят вас, и изженут, и рекут всяк зол глагол на вы, лжуще Мене ради (МФ. 5, 11).

   Гонения от ненавистников Истины неизбежны для христиан. Единородный Сын Божий Иисус Христос был распят на Кресте ненавистниками правды Божией и всем последователям предсказывал: Если Меня гнали, будут гнать и вас (Ин. 15, 20).

 Но немного в наше время сильных духом, претерпевших до конца. И тем притягательней становится для верующих образ о. Стефана, на протяжении всего своего пастырского пути гонимого за правду и обличающую проповедь.

 Он жил среди нас, обыкновенных в своей повседневности и необыкновенный своей сотворенной Богом, бессмертной душой. Он жил среди нас, но духом пребывал в обителях Небесных. Он жил среди нас и, глядя на него, только окаменевшее сердце, не могло просветиться светом Истины.

 Неизвестно пока, куда поехал на лечение о.Стефан. Одни говорили, что — в Армавир, другие называли Екатеринодар, а оттуда в Туапсе. Достоверно известно только то, что перед смертью его исповедовал протоиерей Николаевской церкви г. Ростова-на-Дону Крешановский.

 Умер о. Стефан 7 июня 1914 года. Была суббота накануне 2-ой недели по Пятидесятнице. Отец Стефан отошел ко Господу в день, когда теперь Православная Церковь совершает память Всех святых, в земле Российской просиявших.

 На вокзале, куда поездом прибыл гроб с телом батюшки, «яблоку было негде упасть» — члены причтов и прихожане, учащиеся всех школ и учителя пришли встретить и проводить в последний путь любимого пастыря и учителя. И, как это всегда бывает, многие ощутили величину утраты только теперь, когда обратиться к батюшке можно было лишь прощальным взглядом через стеклянное окошко в крышке гроба.

 Паралич сковал телесное сердце, надорванное лукавыми ненавистниками Истины, но неугасимая свеча духовного сердца батюшки изливала теперь тепло в душах верующих молчаливой проповедью о великом смысле Божьего Промысла.

Отпевали о. Стефана благочинный Алексий Мелиоранский, священники Михаил Хованский, Федор Бакулин, Николай Федоровский, Николай Михайлов, Сергий Пособилов, диакон Гавриил Васильев, псаломщики Федор Чубов, Антоний Чубов.

 Кто из членов семьи был на похоронах, куда все уехали потом неизвестно. Старший сын Александр в это время учился в Лабинской гимназии Кубанской области. Матушка Анна осталась вдовой в 34 года, сыновьям было 14 и 9 лет. В церковной метрической книге есть отметка о том, что 16 лет спустя, 8 мая 1930 г. было выдано свидетельство о смерти Анны Янковой, кому, не указано.

   10 июня 1914 года цинковый гроб с телом о.Стефана был бережно опущен в тщательно выбеленный склеп в ограде Покровской церкви. Сомкнулись кирпичные своды его последнего приюта, закрыв летнее солнышко, но, оказалось, не навсегда.

 За подвиг духовного мученичества и пламенную ревность о Боге, Господу угодно было прославить о. Стефана и здесь, на земле, нетлением тела и чудесами.

 * * * *

 Над могилой о. Стефана бурями пронеслось много лет двадцатого столетия, сметая и уничтожая храмы, кресты, купола. Не уцелела в 1936 году и Покровская церковь станицы Старощербиновской. Могилу о. Стефана сравняли с землей.

 На месте церковного двора был разбит станичный парк с танцплощадкой, качелями, лавочками для отдыха трудяшихся. Только вот, то ли из-за недостатка воды, то ли по каким другим причинам, здесь плохо росли деревья.

 Уже был сооружен мемориальный комплекс в память погибших воинов с «вечным огнем», и все же Парк культуры и отдыха выглядел убого. Местные власти, готовясь к «достойной встрече» 60-летия Октябрьской революции, решили сделать подарок населению: закупили саженцы сосенок в надежде на то, что они окажутся более жизнеспособными. В конце марта, теплым весенним днем, была организована посадка этих деревьев, как повелось, общественными силами.

 Сделали разметку, трактором бурили неглубокие ямки. Вот здесь все и случилось. Бур вдруг застучал о камень и провалился в пустоту. (Правда, в народе говорят, что вначале на этом месте техника отказала: трактор заглох). Помня о том, что здесь, на бывшем церковном дворе могут быть захоронения, а то вдруг и клады, люди кинулись к яме. Расчистили, всмотрелись — в склепе гроб. Конечно же, решили проверить, что там?

 Мелкая щебенка, в которую был превращен крепкий кирпич, производимый в начале века, говорила о том, что проникновение в гробницу далось нелегко. Смельчаки прыгнули в яму и обомлели: весенний солнечный луч, отразившись от белых стен склепа, играл на серебристых украшениях металлического гроба. Кресты, цветы, листья — все это, казалось, только что вышло из-под рук мастера. Гроб как будто слегка парил в воздухе, поддерживаемый крыльями ангелов, в виде которых были сделаны ножки. В крышке гроба было окошко. Протерли стекло от пыли: под ним ясно виднелось бледное лицо человека. Любопытствующие определили, что земля много лет хранила нечто необычное.

 Удар камнем — и стекло не выдержало. Через короткое время под надзором милиции приглашенные «указники» безжалостно сорвали крышку гроба, хотя прекрасно сохранились специальные зажимы. В гробу лежал священник. Атласное малиновое облачение отсвечивало на бледное лицо, и оно казалось даже розоватым. Высокий лоб, слегка волнистые с проседью темно-русые волосы до плеч, дугообразные брови, нос горбинкой, небольшой рот… «У него была нежная, почти женственная внешность», — вспоминали потом одни. «Какое умное и благородное лицо», — свидетельствовали другие. Многие потом подтвердили, что на вид ему не было сорока лет.

 С опаской, боясь, что все рассыплется в прах, тронули руками — тело было сухим и твердым. Через несколько минут под воздействием света оно стало менять окраску: вначале серые пятна появились, потом все тело потемнело и стало коричневым.

 Приглашенный для обследования врач-хирург Красавцев А.И. рассказывал много лет спустя: «Я пришел минут через сорок, кожа покойного была темно-пергаментного цвета. Тело под моими пальцами не сыпалось, оно сохранилось почти полностью. Не было большого пальца на одной ноге. Кожи не было только на пальцах ног. Ноги были завернуты в ткань… Была на нем еще какая-то светлая одежда, под облачением.

 Вся одежда была абсолютно целая, все было настолько красиво… фиолетово-малиновое с желтой отделкой… Что меня поразило, так это кожа… веки закрыты, но все это была самая натуральная кожа. Это не был простой смертный. Так не бывает. Я много видел. Микробактерии, они везде есть, никуда не спрячешься, хоть в цинковом гробу, хоть в склепе, они бы свое дело сделали. Возьмите мавзолей, какие усилия прилагаются… Здесь в станице много домов стоит на кладбище, нигде такого не встречалось. Здесь же все поражало: сохранилась одежда, кожа, связочный аппарат — все было целостное. Это были нетленные останки какого-то святого человека. Когда я близко наклонялся, поднимал его, то такой запах был, как в церкви бывает, вроде ладаном пахло, не было запаха могилы».

 По свидетельству многих, молодой врач Красавцев испытывал тело. Он двигал руки, ноги, поворачивал на бок — ничто не ломалось, не сыпалось. Тело было как тугая резина.

 Ограбление могилы началось сразу же. Наверх были переданы Святое Евангелие 1905 года издания, с прекрасно сохранившимся текстом, напрестольный крест с позолотой. Наперсный крест исчез сразу. Нательный золотой с эмалью вместе с золотым медальоном с изображением Божьей Матери был снят, по требованию сверху, врачом. Они были вместе на суровой нитке, завязанной на один узел, и легко снялись.

В поисках ценностей была вспорота подушка, перетряхнуты древесные стружки. Ткань облачения, пролежавшая более полувека в земле, была на удивление крепкой, но и она была разорвана на куски, которые исчезли в толпе, как сувениры. Была вынута бумага, на которой прочли написанное имя «Стефан». Бумага пропала, якобы унес милиционер.

 Толпа испытывала легкое разочарование, ибо особых ценностей не нашли. А почему покойник остался нетленным, — над этим особенно никто не задумывался. Местное духовенство поставлено в известность не было. Созвонившись с управлением по делам религии при крайисполкоме, получили указание: «Оставьте все, как было, на том же месте. Останки предайте земле». Феноменом нетления никто не интересовался.

 «Трогательной заботой» об окружающих было решение щедро посыпать все сухой хлорной известью, а то вдруг чума или холера…

 Следователь милиции на всякий случай сделал снимок. Восстанавливать склеп, чтобы «оставить все как было», конечно, никто не собирался. Вызвали бульдозер, и тонны сырой весенней земли рухнули на весьма хрупкий последний приют священника. Место захоронения разровняли, рядом посадили деревья. Вблизи могилы ходили, танцевали, смотрели  кино, и только подрастающие сосенки и березки хранили покой усопшего.

 Золотой нательный крестик и медальон исчезли в райфинотделе, судьба наперсного креста неизвестна, а Евангелие и напрестольный Крест остались в музее, «как не представляющие ценности». Хранились под стеклом с очень «выразительной» подписью: «Предметы культа». Вот они-то и хранили память о необычайном случае на территории бывшей церкви.

 Пугинцева М.Н., до недавнего времени работавшая директором Щербиновского народного музея, рассказывала о том, что особую притягательность для посетителей имел крест. Особенно им интересовались те, кто считал себя «экстрасенсом». Один заезжий «целитель» даже предлагал за крест большие деньги. Тогда Мария Никитична и решилась послать в Епархиальное управление письмо с описанием событий 1977 года в парке и вопросами о личности похороненного человека и о причинах нетления. Ответ на первый вопрос могли дать сами щербиновцы еще в 1977 году, а ответ на второй — должна была дать церковь.

 «Новая скрижаль» так объясняет превращение тела в землю и не превращение. «Нетление, оказывающееся по смерти в телах праведников, есть доказательство прошения и разрешения от наказания за грехи, а в телах людей, отлученных за грехи от  церкви, — есть знамение великого гнева Божия. Посему восточная церковь: если находит в земле тела, не превращенные в землю, почитает их или за святые мощи, или за тела отлученных и проклятых. Святыми мощами почитают тела в том случае, если они издают приятный запах и благоухание, если просиявают некоторыми лучами красоты, — по крайней мере, не представляют в себе ничего страшного…»

 *    *    *    *

Летом 1994 года в Старощербиновскую станицу направляется комиссия из епархиального управления. В наличии были только экспонаты музея и фотография, на которой четко виднелось лицо и руки усопшего. Неестественная поза и беспорядок в одеянии говорили о том, что покой его был изрядно нарушен. Нужно было глубокое исследование.

 Руководителем группы был назначен о. Сергий Максимец, настоятель Свято-Вознесенского храма станицы Пластуновской. Администрация станицы Старощербиновской беспрепятственно дала согласие на вскрытие могилы. Место, где находится склеп, было быстро определено. Все прекрасно сложилось с Божией помощью. Вначале копал сам отец Сергий, потом нашлись помощники.

 Парк вскоре наполнялся людьми. Они по-разному воспринимали эти раскопки. Одни возмущались, что покойнику опять не дают покоя, другие говорили, что нужно исправить то, что натворили 17 лет назад. В толпе постоянно вспоминали о том, что «тогда он был, как только что в гроб положенный».

 Тем временем могила углублялась. Уже были найдены стенки склепа. В земле попадалась очень много мелкого щебня, битый кирпич, обломки металлического гроба, истлевшие кусочки темно-красного шелка — все говорило о совершившемся ранее святотатстве. Один из копавших, был тем самым мальчишкой, который, прыгнув в яму, застыл от восторга, увидев сияющий, как бы парящий в воздухе гроб, кирпичи, на которых он стоял, были незаметны.

 Несмотря на дождик, неудобства, работа продвигалась быстро. Но внезапно появились представители местного казачества. Пока разбирались, кто позволил, где документы, что потом собираемся делать, закончился рабочий день.

 Второе обретение мощей о. Стефана состоялось на следующий день, 22 июня 1994 года. Тело его пролежало в земле ровно 80 лет. Гроб, вернее то, что осталось от него после воздействия хлорной извести, влажного земляного пресса, осторожно извлекли наверх, потом в деревянном саркофаге, специально за день сделанном для этого, перевезли на территорию двора нынешней Покровской церкви. Здесь была совершена лития, и немногие присутствующие вместе со священниками пропели «Вечную память».

 Когда подняли крышку гроба, насквозь поврежденную коррозией, то оказалось, что останки весьма хорошо сохранились. Это было невероятно. Нежное человеческое тело оказалось более стойким, чем металл. Конечно, земля, попавшая в гроб через окошко и хлорка сделали свое дело. И все же: скелет прочно держался, во многих местах цело было и тело.

 Череп сохранился, и ясно было то, что похороненный человек был молодым. Пальцы, кисти рук, все связки суставов держались прочно. Кожа на груди сохранилась, была целой, гладкой, темно-коричневой. Сильно пострадали только ступни ног. Оставшееся от грабежа облачение тоже частично сохранилось. По мнению специалистов, такого не может быть.

 Прибывший через несколько дней архиепископ Краснодарский и Новороссийский Исидор с духовенством подтвердили, что захоронение было очень необычным.

 В районном архиве быстро определили, что согласно Метрическим книгам Ставропольской Духовной Консистории в ограде Покровской церкви есть несколько захоронений. Учитывая, что сохранившееся Евангелие 1905 г. издания, покойным мог быть только Стефан Ильич Янков, похороненный в 1914 году.

 Перезахоронение мощей о. Стефана состоялось 3 июля 1994 года в неделю Всех святых, в земле Российской просиявших, со всеми подобающими почестями. Собрались прихожане Покровской церкви станицы Старощербиновской, приехали паломники из других мест, переполненный автобус прибыл из станицы Ленинградской (бывшая Уманская). Крестным ходом, с иконами, хоругвями, песнопениями прошли по станице к парку. Отремонтированный, свежевыбеленный склеп снова принял нетленные мощи отца Стефана, но уже в металлическом саркофаге, и снова строгий православный крест обозначил эту святую могилу.

 Когда начались поиски сведений об отце Стефане, выяснилось, что в доме-интернате для престарелых станицы Ленинградской проживает дочь священника из станицы Старощербиновской Феодора Федоровна Борисенко, в девичестве Малышевская (ныне покойная). Оказалось, что она помнит отца Стефана. В детстве она часто играла во дворе Янковых с их младшим сыном Виктором. Она подсказала, что фамилия его звучала как Янков, с ударением на первом слоге. «Он был батюшкой необыкновенным. Был глубоко верующим человеком, удивительным человеком», — рассказывала Феодора Федоровна. Она запомнила его внешность: «Нос горбинкой, короткая бородка, темно-русые, слегка вьющиеся волосы до плеч, в них уже пролегла серебристая прядка седины. Добрая белозубая улыбка, ласковый взгляд». Таким он остался в ее сердце, в сердце многих, с кем приходилось общаться.

 Феодору Федоровну повезли в Старощербиновскую. Она узнала дом, в котором жила семья Янковых. Позже в нем жил священник Ляпидевский. Это его сын Анатолий Васильевич Ляпидевский станет летчиком, скрыв по понятным причинам свое происхождение. В 1934 году был награжден Звездой Героя Советского Союза номер один. Дом этот после разрушения обеих церквей в 1937 году служил временно в качестве молитвенного дома. Потом его перепланировали и отдали под квартиры. Жильцы нескольких квартир и не подозревали, какой силы веры человек жил в одних с ними стенах, ходил по одной земле с ними.

 В чем состоял промысел Божий, чтобы явить чудесно нетленные мощи о. Стефана впервые в год юбилея безбожной революции? Первое обретение их было сопряжено с бесчинством, поруганием. Произошло это 29 марта 1977 года, во вторник страстной седмицы, когда все готовились ко встрече Светлого Христова Воскресения.

 Когда все остальные даты были приведены к новому стилю, то оказалось, что второе обретение мощей о. Стефана произошло как раз в 80-ю годовщину его смерти.

Документы о жизни о. Стефана в Ставропольском государственном архиве были найдены как раз в те дни, когда исполнялось ровно сто лет со дня окончания Стефаном Янковым Ставропольской Духовной Семинарии (и 150-летия семинарии) после молебна св. Игнатию Брянчанинову и панихиды о. Стефану.

 Умер он в 1914 году, в субботу, под 2-ю неделю по Пятидесятнице, день, когда совершается сейчас память Всех Святых в земле Российской просиявших. Его перезахоронение 3 июля 1994 года пришлось тоже на этот праздник.

 Не дерзая объяснить тайну Божьего Промысла в стечении этих событий, но веря рассуждениям и пророчествам старцев Православия, говорящих о нашем времени как о последнем перед пришествием Христовым, уповаем на милость и долготерпение Божие и возносим молитвы наши ко Всевышнему вместе со всеми святыми многострадальной России, да продлит Милосердный Господь дни нашего покаяния.

 Молитвами праведного иерея Стефана да подаст нам, маловерным пламенную веру и ревностную любовь к Истине. Да не постыдимся Слова Божия и да не останемся равнодушными к судьбе Дома своего.

 ЧУДЕСА НА МОГИЛКЕ ИЕРЕЯ СТЕФАНА

  На месте упокоения батюшки Стефана стараниями приходского священника, отца Георгия Меденцева и всех жертвователей в 2003 году построена часовня. Сейчас в ней ежедневно читаются акафисты, служатся литии и панихиды. По благословению Высокопреосвяшеннейшего митрополита Исидора, ежегодно в ней совершается Божественная Литургия в день памяти Всех Святых в земле Российской просиявших.

 Преобразился станичный парк. Как островок спасения блещет золотым Крестом часовенка и призывает войти всех, кто в этом мире ищет спасения. Идут люди — кто с бедой, кто с болезнями, а иные просто мимоходом, из любопытства — двери для всех открыты с утра до вечера. Как много жизненных историй слышат сестры, которые служат во Славу Божию, украшают могилку, убирают часовню, помогают людям советом и добрым словом. Люди идут к батюшке — сначала, чтобы попросить о чем-то своем Бога через Его святого угодника, а затем и с благодарностью. Скор батюшка Стефан на помощь всем, кто с верой обращается к нему

Публикуется по материалам сайта http://www.staroscherbinovskaya.org/

http://rusbereza.ru/html/jour/2007/200711/20071101.shtml